«Но́вое уче́ние о языке́»
(«яфетическая теория») - система взглядов, выдвинутая Н. Я. Марром по
общим вопросам языкознания в 20-30‑х гг. 20 в.
В начальный период научной деятельности Марр внёс большой вклад в
развитие армяно-грузинской филологии; изучил и опубликовал ряд
древнейших памятников армянской и грузинской литератур, основал серию
«Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии» (в. 1-13, 1900-13),
успешно занимался изучением кавказских языков
(картвельских, абхазского и других), историей, археологией и
этнографией Кавказа. В связи с исследованием сравнительной грамматики
картвельских языков он обратился к поискам их родства с другими языками
мира, выдвинув ряд гипотез, недостаточно подкреплённых конкретным
языковым материалом (о родстве картвельских языков с семитскими, баскским и
др.).
Когда гипотезы Марра о родстве языков пришли в противоречие с данными
научного языкознания, он попытался ликвидировать эти противоречия,
объявив всё «традиционное», «индоевропейское» языкознание
устаревшим и несовместимым с марксизмом, и построить совершенно новую
лингвистическую теорию - так называемое «новое учение о языке», или
«яфетическую теорию». Впервые эти взгляды были высказаны в работе
«Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в созидании
средиземноморской культуры» (1920). Отказавшись от достижений сравнительно-исторического языкознания
(см. также Сравнительно-исторический
метод), Марр выдвинул идею о том, что индоевропейская языковая
семья, как и другие семьи языков, не связана исконным генетическим
единством, которое было доказано компаративистами (см. Индоевропейские языки), а сложилась путём скрещивания.
В 1923-24 Марр усиленно занимался вопросами так называемой «палеонтологии речи», стремясь вскрыть общие для
всех языков этапы типологического развития, связанные с этапами развития
общества и материальной культуры; в 1925 он попытался связать эту свою
систему с философскими положениями исторического материализма,
понимавшегося им, однако, упрощённо, в духе вульгарного социологизма
(см. Стадиальности теория). Язык был
отнесён к категориям надстройки и определён как изначально классовое
явление. Первичным языком человечества, по Марру, был язык жестов, сменившийся позже звуковым языком в
виде «четырёх элементов» (SAL, BER, YON, ROШ), т. е. диффузных звуковых
комплексов, из которых возник словарный запас всех языков мира.
С общелингвистической точки зрения эти взгляды Марра имеют много
общего со взглядами Г. Шухардта, выдвинувшего идею о «языковом
смешении», и некоторыми идеями французской
социологической школы. Термин «Н. у. о я.» был употреблён впервые в
1924 (ранее Марр называл свою теорию «яфетической»). Построения Марра
этого времени не поддаются объективной проверке при помощи строгой
научной методики и опровергаются языковым материалом. К 1926 произошёл
окончательный разрыв Марра и его сторонников с научным
сравнительно-историческим языкознанием (индоевропеистикой), которое было обвинено в
идеализме, формализме, антисоциальности и даже расизме. Это вызвало в
среде советских лингвистов ряд резких выступлений против «Н. у. о я.»,
наиболее последовательным критиком которого был Е. Д. Поливанов,
исследовавший японский, китайский, узбекский, дунганский языки, занимавшийся проблемами общего
языкознания («За марксистское языкознание», 1931), создавший
оригинальную теорию языковой эволюции. В статье «Новый поворот в работе
по яфетической теории» (1931) Марр обращается к исторической
психологии, пытаясь по данным языка вскрыть последовательные этапы
развития мышления, что отражало односторонность подхода к проблеме языка и мышления.
Ряд учеников Марра, в т. ч. И. И. Мещанинов, стали развивать
«Н. у. о я.» в сторону сближения с «традиционным» языкознанием.
Мещанинов, пользуясь и некоторыми идеями Марра, исследовал основные
этапы развития языков, развил теорию понятийных
категорий и создал теорию синтаксической типологии языков,
разработал теорию членов предложения и
синтаксических отношений в их связи с частями
речи и т. д. К 1950 учение Марра оказалось в состоянии кризиса,
который усугубился также тем, что отношения его школы с
«индоевропейским» языкознанием ещё более осложнились. В газете «Правда»
была проведена дискуссия (1950), в которой участвовали как сторонники,
так и противники «Н. у. о я.»; в ряду противников «Н. у. о я.» с
несколькими статьями, содержащими, однако, лингвистически ошибочные
положения о языке и его развитии, выступил И. В. Сталин. Дискуссия
открыла возможность разработки «традиционной» лингвистической
проблематики (особенно сравнительно-исторического языкознания). Вместе
с тем после дискуссии на некоторое время приостановилось исследование
проблем, имевших в «Н. у. о я.» научный интерес, - проблемы языка и
мышления, типологии языков, социолингвистических проблем и некоторых
других. Эти направления исследований успешно развиваются советской лингвистикой с конца 50‑х гг.
Марр Н. Я., Избранные работы, т. 1-5, М.-Л., 1933-37;
Мещанинов И. И., Введение в яфетидологию, Л., 1929;
его же, Члены предложения и части речи, М.-Л., 1945;
Абаев В. П., Н. Я. Марр (1864-1934). К 25‑летию со дня
смерти, «Вопросы языкознания», 1960, № 1;
Тронский И. М., Сравнительно-исторические исследования, в
кн.: Теоретические проблемы советского языкознания, М., 1968;
Гухман М. М., Типологические исследования, там же;
Поливанов Е. Д., Статьи по общему языкознанию, Избранные
работы, М., 1968.
А. А. Леонтьев.